Неудачный день – это не тогда, когда проснулся и упал с кровати, не  тогда, когда любимая рыбка сдохла в аквариуме, и даже не тогда, когда опоздал на работу. Неудачный день начинается с того момента, когда часы возвестят нужный часовой пояс о полуночи. А потом просто обязан позвонить ваш названный брат и сказать, что приехал в гости, никого дома не оказалось, и он решил взять машину погонять, после чего, естественно, ее разбил. Автомобилист недоделанный. А через три часа, когда вы начнете по новой медленно засыпать, на балкон вашего номера в отеле грохнутся два дерущихся кота. Что тогда делать?
Триша поступила так: лениво пройдясь босиком по комнате, открыла нараспашку балкон, почувствовала все прелести амстердамской осени и подняла за загривки обоих пришельцев с крыши. В абсолютном молчании коты были выброшены куда-то вниз, благо только второй этаж. Поднявшийся визг больно ударил по ушам, но образовавшаяся после этого тишина была самым лучшим подарком на свете. Португалка, засыпая не лету, упала поверх одеяла и отключилась.
А утром не услышала орущий будильник на телефоне, в честь чего проспала свой самолет в Лиссабон. Пришлось срочно заказывать бронь на следующий рейс и стремительно нестись в аэропорт, стуча колесиками маленького чемоданчика по ступенькам подъезда отеля.
Почему нельзя проводить собрания через интернет, а? Лежала бы Триша сейчас на балкончике своей маленькой квартиры да пила бы свежий сок, а не неслась бы сквозь стену дождя, превращая себя и всю свою одежду в печальное подобие изначального вида. Это же осень!
«Надо было вчера вечером лететь. И вообще вызвать такси!» - ругалась про себя Фернандес. Имеют улочки в европейских городах плохую привычку резко спускаться вниз, не оставляя пешеходам в дождливый день и шанса для нормального спуска. Португалия же имела счастье опробовать на себе новое транспортное средство – свой чемодан. Поскользнувшись, девушка не удержалась на ногах и начала заваливаться на спину, где ее уже караулила сумка с ее вещами, готовая в любой момент по всем законам физики скатиться вниз.
Ну, вот все ведьмы как ведьмы, летают себе на метлах, в Триша была мокрой и страшной ведьмой, летящей по пустынной улице на чемодане, от испуга закрыв глаза и стараясь затормозить ногами, бессовестно скользящими по мокрому асфальту.
В какой-то момент девушку просто снесло с мчащегося транспорта на дорогу, в то время как сама сумка поехала дальше осматривать чудесные перекрестки Амстердама. К удивлению Португалии, падение оказалось достаточно мягким, хотя локтем она все же ударилась не слабо.
- Мяууу, - выругалась Триша и замолчала, испугавшись собственного голоса. Он в жизни не был таким противно-высоким и не создавал впечатление разделываемого на части кота без анестезии. Но у Фернандес в тот миг была несколько иная задача – нагнать свой чемодан, поэтому она вскочила на ноги и побежала следом за ним. Лишь спустя минуту до нее дошла тройка кое-каких вещей: во-первых, бежала она на четырех лапах, прихрамывая на одну переднюю; во-вторых, бежала она голой, но холода не чувствовала; в-третьих, дома в округе стали какими-то слишком большими. Остановившись, девушка взглянула вниз – земля тоже как-то слишком близко была – и обнаружила вместо своего обычного, скажем так, тела кошачье.
- Мяууу?! – заорала она во все свое новое горло и отступила на шаг назад. Просто чудесно! Либо ей сейчас где-то за углом тихо вкололи дурь какую, либо у нее крыша поехала от удара. Но после бессмысленного скитания по улочкам в течение часа или около того, Триша поняла, что по фазе она съехала конкретно и окончательно.
Она попыталась забраться на крышу дома, но из-за неумелого владения новым телом не смогла даже высоко подпрыгнуть. И еще девушка раскрыла одну великую тайну о том, почему кошки не любят воду. А если бы вас в шубе кинули в бассейн?! Вот именно, вы бы почувствовали, как вместо своего привычного веса несете на ногах (в случае Триши – на лапах) что-то килограммов так на пять тяжелее. Для человека особой трудности не будет, но вот для кошки, чей вес в разы меньше, это целая проблема.
Фернандес довольно скоро пришла к аэропорту, так и не найдя свой чемодан, и уселась в раздумьях недалеко от него. Если она кошка, причем, судя по всему, вполне хорошенькая серая кошечка, то вряд ли она сможет пройти через контроль под именем Беатриш Марии Фернандес Каррьедо. Тем более у нее не было ни паспорта, ни его копии. Одни минусы.
- Пошла прочь! – чей-то мокрый сапог подцепил задумавшуюся Тришу и отправил в ближайший сток, откуда ей пришлось, скрипя зубами, выбираться. «Ну что за люди?  Никакого уважения!» - сидя уже на тротуаре возле того самого стока, ругалась Каррьедо. Что удивительно, на кошачьей морде ничего из подобных чувств не отражалось.
Проезжавшая мимо машина от души облила серую от грязи кошку водой, а та даже не шелохнулась – непорядок. Просто человеческая логика «хуже уже все равно не будет» глобально отличалась от животной «мне в любом случае нельзя намокнуть еще сильней».

После получасового сидения на одном месте и слежения за аэропортом Триша научилась отряхиваться от воды, хотя целиком высохнуть все равно не получалось, так как дождь здесь был делом обычным и долговременным.  Южная Европа, в принципе, тоже сейчас наслаждалась долгожданной влагой после засушливых месяцев лета, но точно не в таком количестве и не с такой частотой. И вообще там сейчас самые лучшие дни года, уступающие первое место лишь весне, которая была не слишком влажной, но и не слишком сухой. Идеально же.
Триша уже собиралась пойти обратно под крышу какого-нибудь дома, чтобы дождаться окончания этой неприятности, называемой обычными людьми «дождем», однако вместо этого с трудом увернулась от чьей-то невнимательно поставленной ноги.
Все-таки быть кошкой это большая проблема, и ходить надо не посреди тротуара, а хотя бы ближе к зданиям, где никого нет. Но возмущению  Португалии не было предела, ведь она никогда ни в чем не может быть виновата, что отразилось в свойственном всем кошачьим визге и быстром скачке в сторону. Такой же мокрый, как и Фернандес несколькими часами ранее, прохожий нагнулся и поднял замершее в некотором ступоре существо, заметившее знакомые черты в лице неравнодушного к судьбе животного человека. Только что-то мешало угадать, кто же это был.
А вот быть поднятой под передние лапы Трише не понравилось. Так обычно с детьми сюсюкаются, и со стороны это выглядит хоть и мило, но несколько неуклюже и унизительно.
– Ты идешь со мной, - захватив кошку, сказал незнакомец, который к всеобщему удивлению таковым не оказался. Виллем ван Дейк собственной персоной на улице Амстердама. Не редкое зрелище, если задуматься.
«А где прическа «Даувсм повесился на своем микрофоне от зависти»? Это же теперь ни разу не Вим, а просто человек без зонта. Для таких одно название… А за каким чертом ему кошка понадобилась?» - все еще пребывая в когнитивном диссонансе, Триша перебирала в голове череду самых странных случайностей, произошедших за сегодняшний день, и даже не пробовала вырваться на свободу. Все-таки сей факт, что ее нашел хоть какой-то знакомый человек, вселял надежду в то, что она скоро избавится от участи кошки и вернется домой. Вера в последнее особенно поддерживала и не давала Фернандес запереться где-нибудь внутри собственного сознания и послать все происходящее снаружи к самой дальней границе самой далекой страны.
А тут раз, тебя куда-то тащат, очень аккуратно тащат, может быть, даже в теплое место тащат, может быть, там даже высушат. «Или на убой?!» - пришла в португальскую ушастую голову странная мысль, ни чем не отличающаяся от всего того бреда, что могло бы сорваться с ее языка, будь она человеком. Ну а ныне лишь скромное:
- Мяууу, - в непонятно чей адрес: то ли в пустоту перед собой, то ли несшему ее нидерландцу. А смысл выяснять? Все равно никто ничего не понял, или это сегодня день такой был? Праздник Святого Непонимаки?
«Вот, уже вместо нормальных и логичных человеческих мыслей в голову идет какая-то фигня. Скоро к этому прибавится желание поесть какой-нибудь кошачьей дряни да расцарапать первый попавшийся косяк», - будь Португалия человеком, у нее бы задергался глаз, а по причине довольно уважительной у нее задергалась голова из стороны в сторону, разбрызгивая воду с шерсти как на Виллема, так и на все, что их окружало.  А потом новая порция дождя, который будто бы смеялся, с каждой секундой усиливаясь.
«Так все же, как назвать человека, который после долгой жизнь в таком климате выходит наружу без зонтика? Романтик? Самоубийца? Или они тут действительно во время ливней жабрами дышат? Жуть», - недовольно шевеля ушами, думала Триша, ощущая все прелести ношения на руках. Тепло не было, зато не надо было тревожить покарябанную лапу и можно было не волноваться по поводу невнимательных прохожих, хотя Португалия этим изначально не страдала. Да и сверху окружающий мир казался более привычным по своим размерам.
«Нет, мои мысли определенно становятся слишком кошачьими».

Теперь Триша наверняка знала, где находится дом Виллема. Вернее, не его дом, а что-то среднее между нормальной съемной квартирой и загородным жильем. Хотя все же здесь чувствовался его стиль обживания – художественный беспорядок он такой и есть.
Португалия была отпущена на волю, ограничивающаяся гостиной, которая показалась ей просто огромной. И ведь что-то там на высоченных полках стояло, но Триша никак не могла это разглядеть. «Опять какие-нибудь побрякушки», - подумала она, но любопытство, от которого по логике кошка должна была отбросить концы, не отступило, а лишь усилилось. Пришло время испробовать все девять кошачьих жизней и легендарную ловкость кошачьих.
Пока Виллем куда-то смылся, серое мокрое существо залезло на ближайшее к полкам кресло и попробовало сигануть к далеким и неизведанным полкам в лучших традициях португальской разведки производства эпохи мореплавателей. Головокружительная победа Фернандес над законами физики доставила ей массу удовольствия и радости. Открыта новая возможность, так сказать!
К тому моменту, когда нидерландец вернулся в гостиную, Триша исследовала полки и забралась на тумбу, где нашла кучку пустых файлов, на которых можно было очень весело кататься. С разбегу запрыгнув на один из них, Португалия с ветерком прокатилась по остальным и спланировала на пол, приземлившись на все четыре лапы, одна из них правда тут же заболела.
Обойдя комнату будто новые владения, Каррьедо наткнулась на две ноги, в итоге принадлежавшие хозяину квартиры. По пояс голому хозяину квартиры. На кошачьи вкусы предпочтения Триши еще не поменялись. У кошки когнитивный диссонанс по второму кругу, но уже по другой более приятной причине.
Действие состояния амебы продолжалось до тех пор, пока Португалия вновь не оторвали от пола и снова куда-то поволокли. А передвигаться на ручках все-таки очень удобно, у участи кошки есть свои преимущества. Зачем они вообще царапают людей, если те так обалденно могут их мыть? Допустим, запах шампуня был не из самых скромных, а очень даже резкий (хотя в этом могло быть виновато усилившееся обоняние). И специального шампуня для кошек у Виллема, видимо, не водилось. То есть, всяких животных с улиц он просто так не подбирает? Где-то в глубине души у Фернандес ликовало ее самомнение самым настоящим девчачьим визгом.
А потом  Нидерланды зачем-то достал фен. Громкий треск разрываемого португальского шаблона возвестил совесть Триши о том, что за короткое время она может узнать много нового и очень полезного в будущем.
Кошку вытерли, кошку расчесали, кошка замурлыкала. Стоп, что?! Кошка замурлыкала? Но это же Португалия замурлыкала, или нет? Или ей показалось? Или это просто так произошло? Или это от голода? Да, точно, от голода, а не потому, что ей это нравилось.
Дальше новый приступ ступора и шока – Виллем улыбнулся. Нет, не ухмыльнулся, как после удачной сделки, а нормально по-человечески улыбнулся. Мило. Интересно, а кошки краснеют? Зеркала поблизости не было, чтобы проверить, поэтому нет.
Не долго Триша пользовалась свободой, потому что ее снова на ручках понесли куда-то в другое место с еще большим количеством полок с еще большим количеством побрякушек. Просто рай для кладоискателя с ушами на макушке. Пока нидерландец опять чем-то занимался, Португалия собиралась провернуть еще одну авантюру уже с участием прикроватной тумбочки и соседнего шкафа.
- Иди сюда, - неожиданно раздался в тишине голос Виллема, заставив позабыть Фернандес о запланированном похождении к третьим небесам. С интересом разглядывая синюю ленту в руках нидерландца, Триша молча к нему подошла и послушно дала обвязать вокруг своей шеи ткань. Завершилось все это довольно простым бантом. «Португалия с бантиком. Брат бы уржался», - крутясь вокруг себя и пытаясь рассмотреть довольно интересное украшение, подумала Каррьедо, но вскоре ее отвлек от этого более интересный подход к кошкам. А именно, еда и еще одно ношение на ручках.
Стоя напротив блюдца с горкой творога, Триша ощущала себя тем самым котом из того анекдота: «Меня кормят, моют, гладят – наверное, я Бог». Но есть Фернандес не хотелось, тем более с пола. Человеческая гордость все же о себя заявляла, поэтому серая кошка самым наглым образом запрыгнула на стол и потребовала немедленного переноса посуды.
- Мяууу, - оповестила Португалия ван Дейка о своем желании есть, как все нормальные люди.

Кошка на столе, как и ее блюдце с творогом, из чего следует, что все возможные требования удовлетворены. Обижать Вима не хотелось, но вот вопрос о том, как Трише питаться, оставался открытым. Как всем кошкам что ли, ртом? Довольно странно, но иного способа нет. Пока Фернандес примеривалась к блюдцу, нидерландец успел залезть в холодильник и достать, видимо, свой перекус. Оторвав флегматичный взгляд от белой горки ее корма, Триша покосилась на те остатки пиццы, что теперь в тишине пожирались ван Дейком.
На проверку оказалось, что питание богатых стран Евросоюза и бедных отличается не сильно: не шикуют все. Взгляд, направленный на мужчину, выражал лишь одну мысль: «Кто-то сильно упал в моих глазах».
Вкус творога в кошачьем исполнении нисколько не отличался от человеческого, хотя и казался немного пресным. В него бы фруктов каких добавить, чтобы хоть немного ощущался на языке. «Сейчас уже должны собирать урожай на Мадейре», - с какой-то горечью подумала Каррьедо.  И столь диетическое питание несколько раздражало, а вот тесто с кусочками всякого хлама, с трудом напоминающее творение итальянских поваров, могло сойти за приятный перекус.
Но утащить желанный кусок стало миссией очень сложной, так как нидерландец, незаметно для самого себя уламывающий предмет мечтания кошки, как-то странно на нее смотрел.
«Есть у меня имя! Великий Прожиратель Европейского Бюджета, а теперь дай мне поесть чего-нибудь более внушительного!» - Триша храбро схватила кусок пиццы и стремительно покинула кухню, умчавшись в гостиную. Там она забралась в самый дальний угол и спряталась за стоящим на полке тарелками, которые прекрасно выполняли функцию прикрытия. Там-то Португалия и занялась поглощением одной восьмой части полного удовольствия, которая впервые казалась ей такой огромной.
Чуть ли не наматывая на нос почти застывший сыр, Фернандес решила еще и отдохнуть от слишком яркого утра и дня, поразмыслив немного о том, что будет дальше, хотя подобные действия никогда в ее привычку не входили. «Надо как-то дать о себе знать, а то ведь так недолго и остаться домашним питомцем Вима. Судя по корму, это не самая приятная участь, хотя таскашки на руках были очень приятными», - безэмоционально чавкая, размышляла Триша, в полной мере чувствуя себя в безопасности за тарелками. «Как вариант, удивить его самого чудесным открытием».
В момент прихода ван Дейка в комнату, ушастая Португалия доедала корочку и чуть ею не подавилась, когда пришло время менять свое убежище. Кошка с многолетним опытом авантюр поспешила перебежать на  другую сторону полки, а оттуда перепрыгнуть на пыльный буфет. «Мог бы и попробовать здесь убраться», - Триша громко чихнула и выронила остатки пиццы. С печалью проводив упавший на пол кусок, она сиганула на следующую полку, а дальше путь был несколько крутым – ни одной возвышающейся вещи рядом.
«Пришло время испробовать когти», - решила спасающая свою шкуру кошка и прыгнула на по-скромному бледные занавески. Ткань затрещала, расходясь на отдельные кусочки, но зато Триша смогла безбоязненно спуститься вниз, просто убрав когти обратно.
Отступление продолжалось уже на лестнице, к которой Португалия и побежала. Радуясь, что кто-то не закрыл за собой дверь, она вбежала на второй этаж и заныкалась под кроватью, стараясь сильно не выглядывать наружу.
Заслышав шум шагов, Португалия попятилась назад в самую темень, где бы ее нельзя было увидеть.

Звук шагов затих, и на втором этаже воцарилась самая настоящая тишина. Пользуясь своим не в меру усилившимся слухом, Триша расслышала, как внизу едва слышно скрипнул диван. Видимо, за украденный кусок еды ей отвечать не придется, а значит, и прятаться под кроватью смысла больше нет, но возвращаться вниз не лучшая идея. Поэтому, воспользовавшись отсутствием хозяина, Португалия выбралась наружу и прыжком забралась на кровать, которая, конечно же, была в разы мягче, нежели пол. Здесь ее и застала ленивая дрема.
Кошачьи сны на проверку оказались такими же яркими, как у людей, или же Триша была чем-то средним между этими двумя существами, поэтому могла испытать на своей шкуре все и вместе. Собственно, желание скорейшего возвращения домой никуда не делось и возымело место в ее сне. Небольшая терраса на крыше лиссабонского дома; виноград, вьющийся по всем его углам; щадящее солнце и тень от апельсинового зонтика. Резкий контраст с продолжающим идти на улице дождем заставил ушастую Португалию проснуться не в самом лучшем настроении посреди ночи.
В голову почему-то сразу пришли родная квартира и желание немедленно поесть. Все еще полусонная и несколько замерзшая Триша завернулась с головой в плед и босиком потопала вниз, совершенно не смущенная некоторыми изменениями в планировке ее дома и долгожданным превращением обратно в человека.
Вырулив на первый этаж, португалка каким-то чудом не наткнулась в гостиной на диван и столики и завернула на кухню. Ее опять же ничего не смутило, хвала не проснувшемуся мозгу. И даже то, что ее привычный холодильник, достающей ей до пояса, несколько вырос в размерах, совсем ее не поразило. Осознание того, что она не совсем у себя в квартире, пришло в тот момент, когда девушка заглянула внутрь.
Будучи довольно бедной, но не отсталой страной с хорошо развитым сельским хозяйством, Фернандес всегда имела в холодильнике парочку другую фруктов, особое место среди которых занимал собственноручно выращенный на террасе виноград. В нидерландском запасе такого ассорти не имелось, зато был торт. Зачем в обычный день покупать торт? Или это Бельгия занялась благотворительностью и стала подкармливать своего брата?
«Хорошо, что он спит», - задумавшись над тем, что бы с ней сделали, увидев здесь в подобном виде, порадовалась Триша. Но, как говорится, мысли имеют привычку воплощаться в жизнь.
- Какого хрена ты здесь делаешь? – раздался со стороны входа в кухню мужской голос. Замерев на месте, Португалия осторожно выглянула из-за дверцы холодильника. «Попала», - успела подумать она прежде, чем сообразить, что же делать дальше.
А как надо поступать в таких неудобных ситуациях? Делать вид, что так и должно быть, просто собеседник ничего не понимает в происходящем по глупости своей. Собственно, именно так португалка добивалась дополнительных выплат у своих партнеров. Может, и сейчас сработает? Все равно второй вариант – это побег через окно, так как выход перекрывал нидерландец своей далеко не маленькой тушкой. А потом что? Лучше уж  импровизировать и говорить правду, правду и ничего кроме правды.
- Самым нормальным образом живу в качестве иждивенца, - совладав со своими эмоциями, среди которых проскочил и страх, ответила Триша и потянулась за тортом, будто это была самая обычная повседневная ситуация, а Виллем, дурак, тут шум разводит. Возникла проблема: одой рукой творение кондитеров было не достать, а второй Португалия придерживала плед. Неприятность, однако. Но на дверке зато стояла белая бутылка, судя по всему, с кефиром. К ней-то Триша и потянулась и, быстро открутив сопротивляющуюся крышку, попробовала, что это за гадость.  Не такая уж и гадость оказалась. А тортик все же хотелось съесть, уж он-то никаких подозрений не вызывал.

Все еще держа в одной руке кефир, а другой придерживая плед, Триша отступила в сторону, не менее пораженно наблюдая, как Виллем с каким-то шоковым спокойствием достает из холодильника торт. Либо у мужика действительно была крепкая психика, готовая к любым нападкам судьбы, либо он часто сталкивался с подобной ситуацией. «Да ладно?..» - скептически проводив взглядом плюхнувшегося на стул нидерландца, подумала португалка, после чего принялась выполнять просьбу хозяина дома. Пустая бутылка была отправлена в мусорку.
К самой же виновнице торжества с опозданием пришло осознание ситуации, которая сложилась в этом доме. Ну да, ведь это совершенно нормально, расхаживать в одном лишь пледе по чужой квартире на том конце Европе, когда тебя уже точно разыскивают в другом. И не позвонишь ведь, не скажешь: «Заберите меня отсюда, я не знаю, когда в следующий раз превращусь в кошку!»
- А ты хотел, чтобы без пледа? - заглядывая в чайник, сказала Фернандес, чувствуя, как у нее покраснели щеки, хотя к южанке подобное выражение слов было редко применимо. Вода в чайнике все же была, поэтому девушка со спокойной душей нажала на включатель и принялась рыскать по ящикам в поисках ложек. Уж кому, а ей сейчас будет не очень удобно есть торт просто так с блюдца, которые тоже было бы неплохо найти.
- Скажу, как есть. Ты меня сам притащил, - проведя рукой по спутанным волосам, добавила Триша, немного замявшись с ответом. Что-то странное попалось ей между прядями, и девушка вытащил из них ту самую синюю ленточку, которая свидетельствовала о произошедшем обращении в кошку. А то Португалии уже начало казаться, что ничего и не было вовсе. С чем это вообще связано? Лента была возвращена хозяину.  – И чтоб ты знал, я сама несколько… удивлена. Мне вообще казалось, что ты кроликов любишь, а не кошек.
Наконец, нужный ящик был найден, и на стол легли две чайные ложки. Триша же осталась караулить чайник, облокотившись на столешницу и гипнотизируя взглядом кухонный прибор. Было бы проще, если бы Виллем закричал, распсиховался – в общем, среагировал бы как всякий порядочный человек. А то на кухне такая идиллия воцарилась, что даже не вписывающийся внешний вид обоих в ней находящихся умудрился вписаться. И даже саднивший локоть португалки ее более не волновал, так как почти все место в ее сознании было занято размышлениями о том, как сохранить свойственное ей выражение лица и голос. Не беседа, а противостояние спокойных людей какое-то, у кого же первыми сдадут нервы?
- Ты прям как Артур. «Не заваливайся ко мне посреди дня, позвони хотя бы за месяц», - пародируя поучительный тон англичанина, сказала Фернандес и посмотрела на выключившийся чайник. – Давай ты мне сначала одежду найдешь, а я так и быть уж расскажу, что со мной произошло. Только, чур, не выгонять меня пинками на улицу и не ржать.
«Ведь мне все равно до утра придется торчать в Амстердаме», - глянув на часы, чьи стрелки показывали отнюдь не самое хорошее для полетов в Лиссабон время, с сожалением подумала Триша. Из-за того, что аэропорт находился в черте города, ночные рейсы были просто напросто запрещены из-за шума, мешающего жителям спать. Какая-то детская капризность потянула ее за язык выпросить эту тишину для Лиссабона, за что позже она пару раз поплатилась довольно долгими поездками в соседние аэропорты.
Как вариант, еще можно было полететь в другой город, а уже оттуда домчать до столицы, но здесь вспоминалась еще одна проблема – у Триши не было ничего, кроме самой себя, в прямом и переносном смысле этих слов.

Триша послушно отступила в сторону, чтобы не мешать нидерландцу раздобыть откуда-то сверху две кружки, чей несерьезный вид самым лучшим образом подходил ситуации. «Пить кофе ночью… Отличненько», - хмуро глядя на упаковку с быстрорастворимой гадостью, подумала португалка, однако если в этом доме совсем обычным делом являлось превращение из человека в кошку и обратно, то почему бы и не попить, угощают все-таки?
Хотя в голову Фернандес приходили не самые приятные мысли о том, что за то время, пока она была наверху, Виллем успел что-то выкурить и осознавал этот мир несколько через иной ракурс. Но взгляд ван Дейка хоть и был в какой-то степени далеким от нормального, но до кайфа не дотягивал. По крайней мере, историю Португалии воспримет адекватная (хотя это тоже оспоримо) голова и запомнит ясная память.
Пока Нидерланды ходил за одеждой, Триша не без усилий подняла чайник и разлила кипяток по кружкам. Какие у кого вкусы – разбираться не хотелось, поэтому по очереди они перекочевали на стол к торту. Секунду подумав, девушка отломила небольшой кусочек сладкого изделия местных кондитеров ложкой и попробовала на вкус. Магазинный, но тоже довольно вкусный, так как шоколад с кремом невкусным не бывает, да и испортить это сочетание довольно сложно.
Почему-то в голове у Фернандес даже не мелькнула мысль о том, что в доме может не быть женской одежды, видимо, потому, что у нее в квартире стояла огромная корзина с вещами приезжавших к ней родственников, которых было слишком много, и все они отличались разными вкусами, но были похожи в одном: «А зачем мне потом тащить? Я лучше к тебе приеду, а одежда тут будет. Удобно».
«Кстати, по поводу родственников», - с задумчивым видом португалка подошла к телефону, висящему на стене в гостиной. Сделав вывод, что международный звонок бюджет Виллема переживет, Триша набрала свой номер, зная наверняка, что одна личность должна все еще тусоваться у нее в доме.
- Алло? – послышался на том конце провода удивленный мужской голос. Обладатель его, видимо, уснуть даже не пытался, а следовало бы.
- Это я, - логика отсутствовала напрочь, но у людей, общавшихся уже давно и часто, она варит одинаково хорошо.
- А, Триша, тебя тут уже все ищут. А кто такой «жмот»? Хотя без разницы, ты где? – Габриэл не умел затыкаться, но сегодня это сыграло девушке на руку – она смогла избежать ненужных вопросов.
- Я все еще в Амстердаме, постараюсь вернуться поскорее, можешь как-то отменить мои поиски? А то ведь делов наделают, мне бы такого не хотелось. И посмей только улететь к себе раньше, чем я разберусь с тобой! – вспомнив про разбитую машину, добавила Португалия и повесила трубку, предварительно попрощавшись самым дружелюбным образом  с икнувшим от удивления бразильцем. Что же, основная проблема решена, точнее, свалена на плечи иного существа в этом сошедшем с ума мире.
Вернулся Виллем. Принес футболку. Хорошо, футболку. Смирились, поблагодарили. Ван Дейк уселся за стол и потребовал объяснений. Это ли нормально? Триша, прищурившись, посмотрела на блондина, пытаясь понять: он издевается или нет? Видимо, он просто не осознал того, что сказал.
- Может, мне при тебе еще переодеться? – хмыкнув, португалка поспешила удалиться в сторону ванны, благо наверняка знала, где она находится, заодно решила узнать, что из себя внешне вообще представляет. Открытие было не самым лучшим, так как вид Фернандес о хорошем не свидетельствовал: ни намека на утренний марафет, с таким усердием наводимый  девушкой в спешке, зато спутавшиеся волосы, стоящие дыбом, и синяки под глазами на месте. На такое взглянешь, и жить перехочется.
Футболка оказалась длинной и самым лучшим образом заменяла тунику или даже сарафан без талии. Хотя, собственно, зачем последняя сейчас нужна? «Если садиться аккуратно, то в принципе и сойдет», - вздохнув, решила португалка, хотя желание поскорее вернуть свой чемодан никуда не исчезло, а только усилилось.
Забросив плед на диван в гостиной, Каррьедо вернулась на кухню, где все еще сидел Виллем.

 
Заметив оценивающий взгляд Вима, Беатриш подавила в себе желание кинуть в того лежавшую совсем недалеко пачку сахара по старой памяти. Сделано это было лишь из-за сочувствия к рафинаду, которому еще придется искупать в кофе, так как в ином виде этот напиток португалка отказывалась пить со времен первой республики. Просто так ей захотелось, и все. Поэтому, не услышав от нидерландца никаких возгласов противоречия, девушка с шумом перенесла коробку на стол, уселась на стул и принялась один за другим кидать в кофе кубики сахара. Раз, два, три…
Посчитав, что такого количества рафинада хватит, чтобы сделать черный напиток таким же сладким, как и торт, который становился все меньше и меньше не без помощи сидящего рядом ван Дейка. Ну, это мы еще посмотрим, кто больше урвет!
Пользуясь возникшей тишиной, Беатриш медленно похищала ближайшую к ней часть торта, запивая не в меру сладким и уже ставшим теплым кофе. Она даже успела забыть про то, что сидит в чужом доме в чужой одежде, пьет чужой кофе, ест чужую еду (что в принципе для нее было нормально), и вообще она несколько тут не к месту. Можно было еще попробовать забыть про сидящего здесь Виллема, по-хозяйски закинув ногу на ногу и выключив все еще играющую на кухне музыку. Но все те же звуки, рвущиеся из незаметных с первого взгляда колонок, и подавший голос хозяин сего места испортили всякий намек на улучшение ситуации.
- У меня шок, мог бы быть тактичнее, - кинув в лоб ван Дейка лишний кусочек сахара, точно отскочивший ему в кружку, заметила португалка. Но все же, она обещала рассказать, что произошло, значит, надо было выполнять уговор.
- В общем, мне было очень лень улетать в день последнего собрания, поэтому я решила остаться в Амстердаме еще на один денек и вернуться домой утром. Ясное дело, после того безобразия, что мне ночью устроил Габриэл своим звонком, я проспала нужный рейс, - разведя руками, в одной из которых была кружка, начала Империал свой рассказ. Отхватив от торта еще один кусочек и поставив кофе на стол, Беатриш встала со своего места с ложкой в зубах и снова полезла в холодильник. Все-таки без молока пить быстрорастворимую гадость невозможно. Из зерен еще можно, но ту коричневую бурду… Фу, гадость. Поэтому лучше вообще кофе не пить, он довольно дорогой, если покупать качественный. Или же так могла мыслить только страна, находившаяся чуть ниже середины в списке европейских держав по обороту денежных средств.
- Ну и побежала я в аэропорт утром. Упала, проехалась на чемодане по горе, упала уже с чемодана и очнулась кошкой. Собственно, на этом все, потом я несколько часов бродила возле аэропорта, а там уже меня и ты подобрал, за что, кстати, спасибо, - португалка принюхалась к открытому пакету с молоком – вроде бы не испорчен, что уже можно было назвать радостью. Долив его в уже и без этого остывший кофе, Беатриш допила остатки из пакета и отправила его в мусорку к бутылочке из-под кефира. Вроде бы никто не сердился.
- И, как ты понимаешь, ночью в Лиссабон никто не летает, а уж про мой внешний вид и говорить не стоит. Так что до утра я буду у тебя вроде как жить, - вернувшись за стол, добавила девушка и достала из коробки еще один кусочек сахара, но не для того, чтобы кинуть его в кружку, а чтобы погонять его по столу щелчками. Мастерски удерживая импровизированный мяч в пределах столешницы, Триша завершила свое выступление отправкой рафинада опять-таки в лоб нидерландца.
- Да не волнуйся ты так, осталось всего ничего до открытия магазинов, а днем могут и чемодан мой найти. Позвонят мне, Габриэл перезвонит сюда, и в итоге все закончится очень даже хорошо. Просто считай, что подобранная кошка оказалась несколько… Хм… Несколько больше, чем ты думал, - сидя боком к столу, португалка раскачивала из стороны в сторону чайной ложкой и под конец указала ею на Виллема, глядя тому в глаза. – Ну, так что?

Отредактировано Portugal (24 августа, 2014г. 03:11:33)

Недовольно нахмурившись, Триша щелчком отправила кусочек сахара в сторону раковины. Не получилось, совсем немного не долетев, кубик стукнулся о напольный шкаф и отскочил обратно к ногам португалки. Пришлось нагнуться, поднять несчастный разлетавшийся по кухне сахар и кинуть его в свою уже пустую кружку, где совсем чуть-чуть погоняла его ложкой, создав немало шума.
Слова Виллема совсем не утешали, а только сильней все портили. Намек на какой-то оптимистичный тон в беседе окончательно пропал в смирении с тем, что в ближайшее время Беатриш сможет попасть домой только пешком или на диких гусях, и то не факт. Устало положив голову на стол, португалка бессмысленно таращилась на противоположную стенку.
Ладно, с жильем проблем не было, что несколько удивило Империал. Не укладывался у нее в голове образ такого всего из себя щедрого ван Дейка, который подбирает мокрых кошек на улице и дает переночевать несчастным путникам у себя в доме. Вообще, ни разу.
«Да и невозможно, чтобы человек так адекватно реагировал на подобную историю», - Триша посмотрела на нидерландца. Ее взгляд уперся в скопище эгоизма и самолюбие, что с каждым веком все сильней убеждало в этом окружающих его людей. Либо пришло время рвать шаблоны, либо кто-то кому-то проспорил. Однако лицо Виллема гостеприимством не светилось, да и отвращения на нем видно не было. Оба варианта последовали в утиль, но зато решился вопрос с реакцией хозяина амстердамского дома. «А, нет, возможно, если это Мистер Невозмутимость».
И вновь ее заинтересовала безнадежно однотонная стенка, будто бы на ней сейчас буду проецировать какой-то фильм. И было бы просто замечательно, если бы в нем с точностью показали, что Беатриш делать в этой сложной ситуации.
Отлепив свою щеку от поверхности стола, Португалия еще раз посмотрела на человека, в чьем доме ей придется какое-то время пребывать. Как бы не пришлось за это еще платить, хотя было за что: все-таки кое-кто умудрился несколько подчистить нидерландский холодильник. А тут еще и жилье… Кошмар.
Угрюмый, неразговорчивый, слишком серьезный, хотя это довольно легко исправить, но лучше не надо. Судя по загару, такой хмурый, как и Амстердам осенью. В общем, не южанин ни в коей мере. Даже если попытаться представить. Такой может и передумать.
- Хорошо, договорились, - Триша быстро вскочила со своего места, отправила кружку греметь в раковину и удалилась с кухни в сторону гостиной, где снова завернулась в плед и улеглась на диване. Под самым ухом у нее оказался пульт. А почему бы и нет? Под невнятный треп зарубежных дикторов всегда хорошо засыпалось, тем более, уже даже в Португалии ночь в разгаре.
До сего момента серый экран осветил несколько темную комнату, и голос мужчины из новостей на пару секунд заглушил доносившиеся с кухни звуки музыки. Когда же португалка попривыкла к изначально невнятно речи иностранного вещателя, то шум из соседней комнаты стал более заметным, но не таким раздражающим. Попереключав каналы, Триша дошла до спортивного  и остановилась на нем.
Сначала у нее даже очень хорошо получилось задремать, мозг даже перестал на автомате воспринимать нидерландскую речь, но стоило лишь ведущему упомянуть знакомую фамилию, как сон упорхнул куда-то в сторону, а на его место пришел живой интерес.
Империал уселась по-турецки на диване, откинувшись на спинку, целиком закуталась в плед и уставилась в болтливую коробку, демонстрирующую ее внимательному взгляду товарищеский матч между сборными Португалии и Нидерландов. Почему-то девушка про него совсем забыла, хотя повод для этого был - все же такое приключение не каждый переживет и еще свое имя не забудет. А тут, какой-то товарищеский матч, который даже никуда не пойдет. Тем более, и без всего этого понятно, кто выиграет сегодня.
Ухмыляясь своим мыслям, Португалия опять же себе напомнила про ту расправу, что она готовила для Габриэла. Простым ремонтом и парой ударов по голове он не отвертится, это точно. Нужно было хотя бы выманить у него пару самых замечательных билетов на карнавал, иначе он просто забудет это сделать зимой.
- Вим, будешь матч смотреть? – громко оповестила весь дом Триша о набирающем обороты матче.

Отредактировано Portugal (26 августа, 2014г. 01:27:12)

Пока комментаторы представляли друг друга и озвучивали составы команд, Беатриш нервно крутилась на одном и том же месте, примерно представляя себе, что можно устроить в честь, хоть и скромной, но победы своей команды!
- Мы можем посмотреть документальный фильм о том, кто первый открыл Австралию, но думаю, в таком случае у тебя меньше шансов отделаться одним испугом, - ответила португалка, однако Виллем уже зачем-то утопал наверх. Отвернувшись от телевизора, она с интересом следила за лестницей: все равно пока основная часть информации озвучивалась, а вот то, зачем пошел нидерландец, заставляло задуматься.
Вернулся ван Дейк с покрывало в обнимку. Логика: ходить по дому в одних джинсах, но заворачиваться в одеяло при любой представившейся возможности. «Не, со своим уставом в чужой монастырь не лезут, но это действительно странно», - усевшись на край дивана, Беатриш пожала плечами и вновь окунулась в мир двадцати двух шикарных мужчин, гоняющих по полю один единственный мяч, несмотря на то, что не менее впечатляющий Вим рядом стойко игнорировал громкий возгласы, по поводу кривых ног и не в меру честных судей.
А вообще, лучше всего болеть за команду в белых трусах с зелено-красным крестом на майках было в компании более сведущего в этой области брата, желательно, с участием пива в худшем случае и отменной выпивки в лучшем. Но безучастное молчание Виллема тоже могло составить компания эмоциональным замечаниям португалки в сторону телевизора, который просто не имел возможности возразить.
И как вообще Нидерланды пережил два первых гола, озвученные ликующим голосом Империал? Наверное, у него точно были железные нервы, хотя при взгляде на это подобие гусеницы в коконе хотелось только смеяться, но Триша скромно хихикала в противоположную сторону, чтобы не обидеть хозяина дома.
К сожалению, по окончанию второго тайма счет был равным, а значит, предстоял третий решающий тайм, после которого могла последовать и серия пенальти, что португалка очень не любила – слишком много нервных клеток стаями умирало в те важные секунды.
Во время перерыва Виллем сгонял на кухню и принес вазочки с конфетами. Это было… Мило? Да, но бешеный рев фанатов, который доносился из телевизора, вновь заинтересовал Империал больше всяких сладостей. С ее стороны это была непростительная ошибка – упустить халяву, ленивым вараном проползающую под носом. Но ведь потом можно все съесть, правда?
И «оранжевые апельсины», и «команда избранных» уже заметно выдохлись: во время коротких перерывов из-за спорных ситуаций игроки просто ложились на траву и отдыхали. У некоторых мышцы просто выли от нагрузки, и они, не обращая внимания на цвет формы, обращались к тем, кто был рядом, чтобы помочь их размять. Отказать подобной просьбе было невозможно, так как все знали, какое это неприятное чувство.
Весь третий тайм прошел на нервах, но никто так и не забил, это ужасно! На пенальти побеждал не самый лучший игрок, а самый удачливый. Это не игра, это русская рулетка – к кому-то удача повернется своим самым прекрасным лицом, а к кому-то двумя полужопиями.  Хотя довольно странно видеть пенальти в товарищеском матче – ну ничья, она и есть ничья, это ничего не решает. Но раз судьи так решали, пуская будет.
Виллем самым наглым образом шуршал обертками, что очень раздражало. Такой ответственный момент, а он все портит своим шумом. Не понять ему философии футбола!
- Вим, перестань жрать хотя бы сейчас, иначе не доживешь до конца пенальти, - в сторону нидерландца полетела диванная подушка, до сего момента спокойно лежавшая возле подлокотника, но даже ей нашлось применение в эти серьезные секунду. Проигрывать португалка не любила, и без разницы, кто был победителем. Да хоть Габриэл или Антонио – с ними в таком случае разговор короткий.
Пенальти бьют напротив трибуны с нидерландскими болельщиками. Начинают они же. За одобрительными криками болельщиков «летучих голландцев» не было слышно высокого свиста с другой части поля. Первый удар и первый гол. Рыжая трибуна ликует!
- Veado! – комментарий по поводу нападающего не смог не слететь с губ Триши. Дальше очередь португальцев. И о чудо, снова гол. Счет снова равный.
По три удара с каждой стороны результата не дали, остались последние удары с каждой стороны. Первым бьет нидерландец. Мимо! Счастливый возглас практически оглушает сидящего в кресле Вима. Очередь португальца. Промахнется – новая серия. Попадет – победа! Свист со стороны рыжей трибуны оглушает, но не мешает игроку загнать мяч в сетку ворот!
- Да! Видел?! Ты это видел?! Ха, молодцы, молодцы! Какие-то апельсинки не могут победить избранных! – прыгая по дивану и размахивая пледом как мантией, кричала Португалия. Победно рассмеявшись, Империал сползла с дивана и встала перед ван Дейком, уперев руки в бока. О, просто победить – замечательно, а победить такого человека, как Виллем – еще лучше.

Отредактировано Portugal (27 августа, 2014г. 02:02:42)

Виллем отреагировал на проигрыш неожиданно эмоционально, все-таки ему было интересно смотреть футбол, пускай он при этом и делал самое безразличное выражение лица. Вместе с недовольным возгласом в Тришу прилетела ею же брошенная подушка – было неприятно, зато не больно. Только теперь волосы стояли дыбом, но от этого португальская улыбка никуда не исчезла, а стала даже еще шире.
- Единственный народ, что спасет Землю, должен называться избранным. И в этом нет ничего странного! - с хохотом заметила португалка, поднимая подушку, которая улетела за телевизор, по которому теперь специалисты обсуждали, что же надо исправить в тактике, какие сильные стороны у команд и какие ошибки были в судействе. Но сейчас это было не так важно, да и все это заглушал непрекращающийся смех Беатриш, которая просто не могла остановиться, смахивая появившиеся на глазах слезы. Но ван Дейк слишком уж быстро успокоился, в то время как Империал уже начала икать.
- Рыжая апельсинка… Ик! Обиделась?.. Ик! – прищурившись, девушка взглянула на потянувшегося к столику Вима. – Сейчас… Ик! На кухню отойду… Ик! А то сейчас умру… Ик!
Приняв высказывание нидерландца за простую шутку, Триша, шурша пледом, волочившимся за ней по полу, потопала за водой – в чайнике вроде бы должна была уже остыть. Стащив прозрачный стакан с полки, она задержала дыханием, чтобы ненароком не пролить столь простой напиток на столешницу, вы пила и прислушалась к себе. Вроде бы перестало, но смеяться совсем не расхотелось. Правда, теперь это был не бурный поток хохота, а отрывистое хихиканье при появлении любой мысли, связанной с рыжим цветом и футболом в целом.
- И где царственная поза? Я серьезно, бери плед и вперед, - раздался голос недовольного зрителя из гостиной. Кто-то, видимо, не шутил по поводу позирования. Тогда почему не подыграть? Тем более, Вим рисовал очень красиво, если судить по тем наброскам, которые периодически встречались в хламе, разбросанном по квартире.
- Ее величество задерживается, просьба подождать! – крикнула в ответ Империал, которая уже сотню лет сим титулом не баловалась. Три республики все-таки имели и имеют место быть. Хотя какие-то замашки с того времени еще остались.
А пока Виллем возмущался в соседней комнате, Триша с самым умным видом, который был заметно нарушен ежесекундным хихиканьем, искала, как выключается музыка, потому что она уже порядком надоела. Лучше уж слушать шум с улицы или только телевизор, но без какого-то сопровождения на заднем плане. Наконец-то относительная тишина настигла и кухню, а португалка с самым надменным выражением лица вышла к «рабу, просящему лицезреть ее немного не королевское величество». И не могла она отказать ему в этом, будучи самой милостивой тварью на свете.
Демонстративно запахнувшись в «мантию», Беатриш Мария Гусман Империал осталась стоять возле дверного проема, следуя просьбе Виллема отойти подальше. Можно было вообще выйти в коридор, но эгоизм, самовлюбленность, вера в собственную значимость для этого мира перебороли любовь португалки идти наперекор любым требования, как какой-то подросток. Скажи: «Не прыгай из окна», - прыгнет. Скажи: «Не трать так много», - потратит. Скажи: «Не плыви в бурю», - поплывет. Не упрямство, а просто характер такой.
Обсуждение матча сменилось каким-то нудным турниром по настольному теннису в США, и раздражающий звук отскакивающего то от стола, то от ракетки мячика наполнил гостиную, иногда лишь заглушаемый голосом комментатора, который грозился просто заснуть во время трансляции. Триша бы тоже от такого уснула, какой это все-таки нудный вид спорта.
- Апельс… Вим, переключи канал,  - страдальческим голосом, в котором все еще проскакивала некоторая насмешка в адрес сидящего на том конце комнаты ван Дейка, попросила португалка, сложив в молитвенном жесте руки. Это было невыносимо! Даже хуже навязчивой музыки с кухни, ныне отсутствующей, в чем ей несказанно повезло. Самым выносливым по части нервов здесь был Виллем, а вот Португалия терпением не отличалась и могла просто-напросто вылить свою злость на ни в чем неповинную технику.

Почему никто не сказал, что позировать такому дотошному человеку, как Виллем, так сложно? Хотя для португалки, кажется, просто замереть на месте было делом сложным и практически невыполнимым – для этого надо было ее просто вырубить, что было не лучшим выходом в данный момент. Одно только выражение «правую руку левее» заставило Тришу задуматься над собственным пониманием этого мира, как пространства для жизни и активной деятельности. На немой вопрос, о смысле этой просьбы нидерландец ответил легко и просто: сам подошел и все поправил.
Теперь у Португалии был резон стоять на месте, не двигаться и думать о своем. Например, о том, что бездушная техника никогда не сможет передать то, чувствует фотографирующий, а рисунок сможет. Поэтому интерес к происходящему был самым настоящим и подогретым повисшей в комнате тишиной, в которой раздавался лишь шорох, с которым карандаш скользил по бумаге. Не имея другого занятия, кроме как следить за сидящим в кресле Виллемом, Беатриш смотрела, как нидерландец, целиком погрузившись в свое занятие, то смотрит в альбом, то выглядывает из-за него. По столу возле кресла катались карандаши, которые сменялись каждый раз, когда художник этого хотел.
Что удивительно, португалке это не надоедало – была здесь какая-то атмосфера. Такая же появляется в вечером в Лиссабоне, когда жара еще не до конца спала и люди в большом количестве еще не высыпались  на улицу – последние минуты спокойствия города перед тем, как повсюду заиграет музыка и запахнет вкусной, приготовленной на свежем воздухе едой. Иногда разве что мимо проскочит машина – громко упадет карандаш на столешницу и покатиться в сторону, но он будет обязательно пойман за секунду до вроде бы неминуемой встречи с полом.
- Все, можешь подойти, - неожиданно тишина была оборвана довольным голосом ван Дейка, что очень удивило Тришу – последние сказанные нидерландцем слова были с укором, а тут такое изменение. Португалка быстро подошла к креслу и, с трудом усевшись на подлокотник по причине его частичной занятости, приняла из рук Виллема альбом, что отдан был с улыбкой. С улыбкой? Когнитивный диссонанс (теперь уже не у кошки) по третьему кругу, из-за чего Империал не сразу взглянула на рисунок.
- Всегда бы таким был – огребал бы меньше, - пробормотала Беатриш себе под нос и опустила взгляд на альбом. Рогов не было, однако то, что составляло собой множество штрихов от реальности несколько отличалось. То есть, похоже было, но не фотография. Триша рисовать хорошо не умела и точно сказать не могла, чем же отличается…
- Это… здорово! – удивленно приподняв брови, Португалия повернулась к Виму. – Волшебник цветов!
Усмехнувшись, Гусман обняла нидерландца и похлопала того по плечу. Нет, ну он действительно великолепно рисовал, хотя и как-то по-своему, но разве это не называется стилем или чем-то похожим? Допустим, он так видел, и то, что он видел, было Империал несомненно приятно.
- Если португальцы спасут мир футболом и модиньи, то апельсинки – живописью, - выпустив Виллем из крепких объятий, португалка, оперевшись на его плечо, принялась с улыбкой вслух размышлять о каком-то левом бреде, медленно переходившим во вполне осознанную мысль. – Хотя тут много можно поспорить, но мы же не будем спорить?  Вот и правильно. А знаешь… У тебя есть гитара? В таком «собрании безделушек», мне кажется, она просто обязана быть!
Надеяться на то, что в этом доме на том конце Европы есть настоящая португальская цистра, не приходилось, однако и шесть струн могут показать уровень уличного музыканта, которых где-где, а в Португалии было очень много. Ведь там просто не бывает тихих ночей! Голоса фадишт не умолкают до самого утра, а поток слушателей не радеет, пока не будет сыгран последний аккорд! Изо дня в день, не надоедая, похожие одна на другую песни сковывают города единой цепью. От Амстердама такого не дождешься… Ну или кто-то его просто плохо знал, не частый все-таки Португалия здесь гость.

Отредактировано Portugal (28 августа, 2014г. 21:01:53)

Потеряв опору «в лице» плеча нидерландца, Беатриш покачнулась и плюхнулась в кресло, откуда наблюдала за исчезающей в дверном проеме спиной Виллема. «У него есть гитара?» - удивилась португалка. Все же обычно музыкальный инструмент имелся в доме при условии, что кто-то из его жильцов умеет играть. Ну, или кто-то из знакомых. На ум приходил только Антонио, но для этого надо на Землю вывалить целое стадо метеоритов и убить в лесу всех оставшихся там животных. Это действительно было чем-то из ряда вон выходящим, поэтому Триша решила как-нибудь попозже позвонить Бельгии – может быть это она что-то удумала?
Как самое настоящее ленивое подобие живого человека, Империал переползла на диван – там было мягче и пространства больше. Тем более, его никто не нагрел. Рассматривая невидимый в полутьме потолок, девушка потянулась до хруста в суставах и громко зевнула. Все-таки ночь уже на дворе, и португалка даже как-то собиралась спать. Но она ведь хотела сыграть, а значит, играть она будет. И это будет что-то сродни благодарности за портрет, что ли. Она еще раз взглянула на альбом, который все еще держала в руках. Как вообще так получилось, что бросание сахара и подушек переросло в обмен любезностями в форме искусства, при условии, что один из участников этого обмена был несколько далек от этой сферы? Случайность, которую судьбой не назовешь, но Триша могла. Верить предрешенное будущее было у нее в крови, поэтому о нем она никогда не задумывалась. А зачем, если кто-то уже все давно решил? Лучше безмятежно собирать плоды собственного труда и иногда лишь предаваться таким сладким воспоминаниям…
Лениво опустив руку с альбомом и положив его на пол, Империал продолжила сверлить побелку каким-то рассеянным взглядом. Где-то в голове часть размышлений уже отбыли в бездну сна, но дрема все никак не возвращалась: матч с Нидерландами ее порядком напугал, видимо. «Но как это было! Эх!» - закрыв глаза, Португалия тихо рассмеялась. Шумное буйство ушло, оставив после себя что-то сродни меланхолии. Да… Вот чем кастилийцы и их потомки испанцы отличаются от португальцев – с их страстью и пылом им не понять всей отрешенности жителей самой западной страны континентальной Европы.
Виллем принес гитару, заранее предупредив о том, что она не слишком пользовалась успехом в этом доме. Усевшись на диване, Триша положила несколько запылившийся инструмент на колени. Рисунок напоминал грушу, на бумаге значилась чешская фирма «Strunal», а значит, Испанией тут и не пахло – так, может быть, австрийцами еще. Но в тонкостях теории португалка не сильно разбиралась и считала себя на уровне любителя в этой сфере, как впрочем и многие уличные музыканты.
- О, Господи! – проведя рукой по струнам, девушка услышала даже не сбивчивую знакомую мелодию шестиструнной, а вой умирающего кита на суше. Придется основательно ее настраивать.
- Вим, у тебя мобильник под рукой? А хотя, не надо, - махнув рукой, Триша обратилась в слух. Струны самым гадским образом ползли – часто на них никто не играл, вот они и остались со своим магазинным «упрямством» по части настройки. «Фух, теперь лучше», - португалка еще раз проверила, все ли сходиться, сыграла пару аккордов для большей уверенности и удовлетворенно кивнула.
- Это не фаду, так как гитара несколько не та, будет просто баллада, - Португалия внимательно посмотрела на Вима, как бы интересуясь: «Ничего страшного, не?» Да кто его спрашивать будет?
- «Голос из тьмы, что зовут рассветом, поведаешь ли ты, коль я иду за ответом… - довольно странная песня начиналась с обращения путника к неизвестному, но не это было ее основой. - …Историю ту, что помнят поныне лишь кок на том борту да цветок, увядший, над могилой?» «Верь в мою доброту», - ответил голос тот. «И сейчас я тебе прочту сей старый добрый анекдот. Он научит злу получше Дьявола, а коль не перейдешь черту – тебя судьба направила»*.
Дальше начиналось логичное для баллады повествование о бесстрашном в самом начале истории моряке, в котором без труда угадывался будущий Летучий Голландец. Вот же ирония судьбы – он стал таковым, когда пытался преодолеть открытый португальцами мыс. Однако рассказ хоть и вышел довольно забавным, но имел в себе некую часть той самой трагичности португальской песни со всеми вытекающими ностальгическими мыслями и размышлениям.
- «Но помни, - молвил умный Дьявол, - Он на заре пошел ко дну"**, - конец истории отличался от традиционного – здесь моряк не был проклят. После долгих скитаний он погиб.

Отредактировано Portugal (29 августа, 2014г. 04:59:27)

Пальцы левой руки отозвались привычной болью от вновь поползших струн. Жутко раздражало, так как под конец звук самым наглым образом «съехал». По мнению Беатриш, момент был загублен окончательно и бесповоротно, поэтому взгляд, поднятый на Виллем, выражал некое недовольство и извинение за такую ошибку. Но нидерландцу понравилось, что было неожиданно – Португалия считала, что ван Дейк все же был ближе к искусству, а значит, и в музыке должен неплохо разбираться.
То есть, наличие подобного косяка его не смутило. Ну, раз слушатель доволен, то  и исполнитель счастлив, о чем свидетельствовала дурацкая улыбка и смущенный вид.
- Спасибо… Ты преувеличиваешь. Ты просто не слышал фадишт. Это что-то невероятное! А португальская гитара гораздо сложнее, но звучание совсем другое – особенное! – перебирая какие-то простые аккорды без должного смысла, ответила португалка, опустив взгляд обратно на гриф гитары, чтобы за волосами не было видно растерянного лица.
Подобная похвала, скажем так, была ей непривычна, а уж тем более от Вима, который, судя по всему, решил окончательно своей улыбкой перевернуть устоявшиеся португальские взгляды на мир: кошки приземляются всегда на лапы, солнце садится на западе, а человек по имени Виллем ван Дейк улыбается редко.
- Я знаю довольно много интересных баллад, но они не слишком лестно повествуют о главных конкурентах сине-белых флагов, - рассмеявшись, Триша опять облокотилась на плечо нидерландца и вытянула ноги, положив их на подлокотник. Гитара была поставлена рядом с диваном, издав не самый приятный звук от встречи с полом. – Но это лучше слушать на родине авторов душным вечером где-нибудь на улице, сидя на земле. Совсем другое чувство. И там должна быть не только гитара…
Все так живо вырисовывалось в голове у Империал, что ей очень хотелось поделиться этим с окружающими ее людьми. А из таковых был только Вим, но раз уж он за целый день совершил так много противоречащих его обычному образу вещей, так почему бы ему и не выслушать бред засыпающей на полуслове Триши?
- И много разных старых фонарей, чтобы можно было хотя бы тени окружающего мира видеть. Мда, мне действительно пора спать, - осознав, что глаза уже сами по себе закрываются, а в голове самостоятельно появляются какие-то картинки вместо противоположной стены и окна, сказала португалка. – Не принесешь воды?
Запрокину голову, девушка обратилась к сидящему рядом и подрабатывающему спинкой от дивана Виллему. Пить хотелось больше из-за того бессвязного трепа, нежели из-за только что исполненной баллады. Не мог же такой гостеприимный и вежливый в этот особенный (каким, интересно, местом) день ван Дейк отказать даме в просьбе?
А пока нидерландец был отправлен на кухню, Беатриш попыталась снова настроить гитару, однако звуки почему-то ни в какую не собирались становиться такими знакомыми и правильными, сколько бы струну не трещали от напряжения. Бросив это дело, засыпающая Гусман откинулась на спинку дивана и уставилась перед собой в серый экран телевизора. С каждой секундой он становился все темнее и темнее, очертания  предметов вокруг него тоже пропадали в неожиданной темноте комнаты. Голос Нидерландов раздался не просто из кухни, а откуда-то из соседнего дома или вообще из соседней страны. «Когда он успел так далеко  уйти?» - подумала Беатриш, даже не пытаясь понять сказанное. А зачем? Ничего срочного ведь…
Но серый экран все еще выделялся на черном фоне, рука все еще сжимала гриф стоящей рядом с диваном гитары, но мысли португалки были уже далеки и от Амстердама, и от фаду, и даже от этого полного всяких странностей дня. Теперь ее почему-то интересовал такой легендарный, с одной стороны, и в то же время ею не примеченный Летучий Голландец. Если он был, тогда почему бороздившая в то далекое время многие моря Португалия ни разу не увидела его корабля? Везение? Или прямо противоположное?
Медленно ее размышления с очень яркими картинками перетекли в самый обыденный сон.